Это было истинное наваждение и никак иначе. Все началось довольно давно. Они впервые встретились на каком-то приеме Неблагого двора. Собралась вся элита, которая только могла собраться в одном зале. Благочестивые речи, чуть ли не поклоны друг  другу. Все это напоминало фарс, от которого изрядно подташнивало, но от которого нельзя было уйти. Она уже тогда успела поиметь своего мужа во всех смыслах этого слова и теперь ей предстояло встать на хорошем счету у верховной и в случае необходимости попросить у нее помощи или благословения на что-либо. Такова была ее цель в тот вечер. Такова была ее цель, когда она пришла на тот прием в компании тогдашнего главного редактора телеканала.
Их познакомили по всем правилам этикета. ЕЕ представили по должности, его по должности и принадлежности к верховной. Лишь позднее от Линары на том же приеме Шарде узнала что это ее дядя, а сама Кройнц является племянницей верховной. Впрочем эта информация была не столь значительна. Важна, но не значительна. Хотя наверное тогда все было не значительно. Она толком и не осознавал что уже тогда что-то в ней начало меняться и что-то уже тогда начало тянуть к этому мужчине. Собственно наверное поэтому буквально через неделю она оказалась в его объятьях. 
Казалось так и должно было быть. Казалось что так должно было случить с самого начала. И все было не правильно и правильно одновременно. Словно все это состояло из противоречий. Все их встречи и расставания. Все их слова и фразы. Они кажется говорили и делали одно, понимали умом что это не правильно и при этом желали совершенно иного. И наверное она желала это закончить. Как можно быстрее поставить точки, расставить приоритеты и значения и прекратить все раз и навсегда. Она слишком любила свободу, а он слишком привязан к семье. Черт побери и почему противоположности притягиваются?
Она определенно хотела расставить точки, вернее поставить одну четкую точку в их отношениях. Разбежаться раз и навсегда и больше не тянуться. Но вместо того чтобы просто открыто обо всем сказать, она вместо этого солгала. Сказал что идет на встречу с подругой, а вместо этого ушла выполнять очередное поручение от Линары. Ей даже не нравился этот тип. Мерзкий и сальный, с раздражающими прикосновениями, но чем-то он был интересен Кройнц, чем-то кажется был полезен, от того она и попросила Марианну им заняться.
Скучное выслушивание самовлюбленных историй от этого типа прервала вибрация телефона оповещающая о пришедшей смс. Шарде не нашлась сделать ничего иного кроме как взглянуть на экран и нахмуриться от прочитанного содержимого.  Проверял? Хотел чего-то? Или просто заскучал? Как бы то ни было, пальчики довольно быстро набрали ответ: «Довольно не плохо. Слушаю про нового ухажера. Наверное это надолго». Нажать «отправить» и поднять старательно наигранный заинтересованный взгляд на собеседника чтобы дослушать ту историю, на которой мозг упорно отключался.
Вместе с тем от смс мысли забродили совершенно иные. В голове неожиданно всплывал образ Клауса, этот образ силы и власти над ней. Это желание подчинения этому мужчине, отражающееся приятным трепетом внутри. Она даже невольно ножки сжала, будто наглядно ощущая как его руки и губы касаются ее тела, как пальцы расстегивают молнию на платье… Все казалось настолько реальным, что в какой-то момент, когда в ее воображении он коснулся самой интимной зоны – зоны шеи, Марианна даже вздрогнула будто просыпаясь от приятного сна и огляделась осматривая своего кавалера на этот вечер и ночь так, как будто в первый раз его видела. Рука скользнула нервно по шее, прогоняя приятные мурашки и остатки наваждения.
- Может стоит переместиться в какое-то менее шумное место? – томная улыбка и взгляд чернеющих глаз. Она видит как мужичок расплывается в улыбке, даже не подозревая что зрачки темной расширены не из-за его неотразимости, а совершенно по другой причине. Черт побери, и когда она перестанет видеть ЕГО в лицах своих клиентов. Нет, пора с этим явно завязывать. В этот раз окончательно.
Ее буквально выдергивают из-за стола, утягивая на парковку к машине так, что она кажется едва успевает ноги переставлять за спешащим темным пареньком. Только… Что? Еще до того как она обернулась и услышала его голос, в воздухе повеяло знакомым ароматом одеколона и силой которую она уже успела изучить за эти годы. ПО спине скользнула приятная ленивая толпа мурашек и страха от того что ее буквально поймали с поличным, а еще срывали сейчас откровенно задание. Хотя черт с тем заданием, что Клаус здесь вообще делал? Она даже ответить ничего не смогла, как ее буквально захватили сильные руки Приста и потянули прочь. Настойчивый вопрос дал лишь понять, что когда он писал смс, то уже был в курсе, а потом отнекиваться было уже бессмысленно.
- Клаус, - вкрадчиво попыталась привлечь она его внимание  к тому факту, что он практически откровенно волок ее к своей машине. Он личность заметная, как и она и лишние сплетни никому не нужны были. Может быть, поэтому она побыстрее залезла в автомобиль, стараясь не привлекать внимание. Благо окна были затонированы – они не раз пользовались этим, проводя время в его машине.
- Какого черта ты устроил этот спектакль? – проговорила она, хмуро смотря на любовника. – Ты бы еще папарацци в круг собрал для полноты картины. Зачем ты влез? – ей хотелось злиться, хотелось рычать, хотелось  шипеть на него пока их никто не видит и не слышит, пока она может почувствовать свое право голоса, пока она может почувствовать хоть немного своей силы рядом с ним. До тех пор пока он не взглянет на нее… Тогда уже роль доминанта перейдет к нему.

Отредактировано Марианна Шарде (07.05.2014 20:06:42)

Черт побери что в нем было такого, что ее так тянуло к нему, что несмотря на все разумные доводы о том, что следовало бы от этого типа держаться подальше, она все равно раз за разом возвращалась к нему. Что в нем было такого, что сводило ее с ума снова и снова, не давая возможности прийти окончательно себя и прислушаться к здравому смыслу. Причем она прекрасно понимала, что несмотря на свое положение, на его влияние в Неблагом дворе, на его возможности, привлекало ее совершенно не это. Казалось бы должно было быть как раз наоборот. Тут такая выгода, за которую нужно всеми когтями цепляться, а вместо этого она смотрела на мужчину, а не на его деньги и власть. Она трепетала перед ним, хотела подчиняться, хотела подпускать к себе близко, очень близко. И хотела умолять чтобы он сам подошел к ней. Это чувство так четко засело в ее голове во время их первой встречи, что не отпускало до сих пор, сводило с ума и сбивало с толку.
Он все так же молчал. Напряженно, угрюмо, думая о чем-то своем. Молчал и тем самым доводил ее до состояния граничащего с безумием. До состояния, когда страх и злость встречались и заставляли балансировать между ними. И эта смесь буквально подогревалась быстрыми колкими взглядами в ее сторону, то через зеркало, то от легкого поворота головы. Причем влияло это все весьма и весьма не правильно. Вместо того чтобы выбрать какую сторону принять и какой придерживаться, она начинала трепетать рядом с ним. И далеко не от страха… От того наверное и решила смотреть перед собой, пытаясь удержать в себе хоть каплю той злости которая клокотала буквально пару минут назад.
Спрашивать куда они едут – не приходилось – дорогу они оба знали слишком хорошо, а от того просто предстояло ждать. Ее отвлек от размышлений щелчок ремня безопасности и характерный безопасный писк компьютера автомобиля. Марианна невольно оглядела поток машин перед собой – они еще явно не приехали – тогда что, черт возьми, взбрело в голову Присту? Брюнетка невольно перевела взгляд на мужчину и замерла, когда рука коснулась ее лица. Мягко, аккуратно, словно бережно, скользнула подушечками пальцев по щеке и дотронулась губ, от чего Шарде даже сжалась вся от такого обращения, явно противоречащего его настроению. Остыл? Нет. Буквально за доли секунды в глазах проскальзывает гнев и, кажется, за долю секунды до шлепка, в глазах е проносится осознание того, что сейчас произойдет. Она даже делает попытку зажмуриться и отвернуться, но эта же самая попытка вдруг пресекается вновь, буквально притягивая Шарде к губам Приста.
Горячо, безумно горячо. Настолько, что она даже чувствует как пульсирует кровь в почти прокушенной губе, как горит кожа и от легкой пощечины и от поцелуя. Невольно радует полумрак машины, который успешно скрывает ее состояние, отпечатавшееся на ее лице. Состояние шока, ненависти и желания. Каждое движение теперь ей казалось весьма неуклюжим. А дорога кажется совершенно четко короткой. Она кажется так же приняла его манеру молчания и отстраненности сейчас, и от того даже когда машина остановилась, еще какое-то время сидела на пассажирском сидении, рассматривая блестящий капот автомобиля, как будто пытаясь найти в нем что-то.
Кажется когда ощущение реальности все же начало доходить до нее, она нарочито резко открыла дверцу машины и весьма грациозно, несмотря на спешку, вышла из салона, едва ощущая ватными ногами твердый асфальт под каблуками. Стоять удавалось с трудом. От того наверное и направилась довольно быстрой походкой, насколько позволял это сделать наряд, в сторону подъезда. Она старалась не оборачиваться, пока шла к двери, пока шла к лифту, прекрасно понимая, что он идет следом и что вероятнее всего бессмысленно сейчас противиться его намереньям. Он уже сделал то, чего хотел на парковке, сделал что хотел в машине, теперь он хотел попасть к ней в квартиру – черт с ним. Пусть идет. Она старалась не смотреть на него, находясь в замкнутом пространстве. Молчание и отведенные глаза создавали иллюзию злости. Вернее тех остатков, которые она старалась сохранить в себе. Нужный этаж, родная квартира и буквально наслаждение от того, что она теперь в безопасности, в своем доме, в своей крепости. Но насколько эта крепость была готова защитить ее.
Марианна сложила руки на груди, прислоняясь плечом к косяку и пронаблюдала за тем как мужчина вольно прохаживает по дому, словно он тут хозяин.
- Спасибо, что подвез. Тебе наверное нужно спешить. Жена, детишки, дела, - то ли нарывалась, то ли мстила она этими словами. Получалось как-то неуклюже, да только сейчас вновь устраивать скандал на основе тишины о том что произошло – было бессмысленно. – Не смею задерживать. Мне все равно надо позвонить подруге и принести свои извинения за твою выходку, - она выпрямилась и потянулась к телефону, пытаясь выискать нужный номер.

Что она чувствовал к нему – кажется она и сама не могла ответить на это. Но определённо что-то внутри было такое, что не отпускало или просто не хотело отпускать от него. Внутри нее или внутри него – не важно. Главное это было, есть и будет. Главное это имело место быть и с этим как-то приходилось то ли считаться, то ли мириться, то ли привыкать – как хотите называйте. И она мирилась, проклинала все, посылала все к черту, уходила, хлопала дверьми, убегала от него и как бумеранг неизменно возвращалась назад, как только он появлялся на горизонте. Кто-то это мог бы назвать страстью, любовью, притяжением. А она просто называла это женской глупостью. Глупостью, которая заставила е увязнуть в этом всем безумие по самую макушку и просто не знать как отсюда выбраться.
Вот и сейчас она стояла, ненавидела его за то, что он сделал, ненавидела его за тот поцелуй в машине и в то же время не могла отвести взгляд и не могла уйти. Он будто притягивал ее внимание, притягивал ее и настолько фиксировал ее на себе, что она даже двинуться со своего места не могла. Везде жгло. В районе сердца, грудь, бедра, ягодицы. Жгло настолько что хотелось это потушить. Жгло настолько, что приходило осознание, что потушить мог только он, только его прикосновения. Только его взаимное жжение. Жгло и отравляло настолько что хотелось провалиться или сдохнуть как-то разом лишь бы перестать цепляться за него. Но она продолжала цепляться.
Она изогнулась в талии, отрывая себя от дверного косяка и при этом выгибаясь словно кошка. Она вдруг почувствовал себя настолько устало и томно, что даже бороться за справедливость и честность расхотелось. Да и бессмысленно это было. У Клауса всегда была своя правда и сов правильное мнение. Остальные – не в счет. Это изрядно бесило и обессилевало и в то же время жгло. Черт побери безумно жгло! Несколько ленивых и каких-то утомленных шагов, но все еще все то же изящество и грация сродни кошачьей. Все еще та эротика, которую она нацепила на себя на этот вечер. Кажется даже находясь в столь подавленном состоянии она все же перед мужчиной не готова была предстать в другом свете.
- Мог и сам у «нее» спросить, прежде чем давить ко всем чертям, - сережки, а затем и колье со стуком упали на гладкую поверхность небольшого комода, а взгляд скользнул в зеркало, смотря на мужчину с бокалом. Он сидел в кресле, словно был здесь хозяином, а она лишь его квартиранткой, если не рангом ниже. И в то же время было в этой позе, во всем нем что-то такое сексуальное и весьма привлекательное, от чего жжение лишь усилилось, заставляя опустить глаза и начать игру в месть.
-Если так долго продержался, значит нашел что-то, - она пожала плечами и завела руки за спину, касаясь тонкой собачки застежки и оттягивая ее вниз. Равно настолько, чтобы приоткрыть обзор на изгиб спины, но и настолько чтобы платье все еще задержалось на теле. Марианна прошла к бутылке с виски и налила себе немного в стакан, а затем все же расстегнула до конца платье на спине, нарочно не оборачиваясь лицом к Присту. Ткань мягко упала к ногам, а женщина продолжила свой путь со стаканом виски в сторону спальни.
- Ты же что-то нашел во мне, - парировала она, прежде чем скрылась за дверью спальни. Черт, знал бы он как она хотела в этот момент прильнуть к нему. Но месть – это блюдо которое подают весьма горячим. Для обоих. И Ему тоже было бы не плохо обжечься об это чувство чтобы неповадно было ей вечер портить. А потом можно и ожоги друг друга полечить немного… Совсем немного. Чтобы не привыкнуть совсем.

Она хотела бы стать кошкой, чтобы так же изящно изогнуться под его рукой, решая: то ли прижаться ближе, то ли отпрянуть, выгнувшись дугой. Судорожный вдох и бесшумный выдох от одного лишь прикосновения и жар который волной накатывает и буквально обволакивает. Наверное поэтому первым делом она открывает окно в спальне, ничуть не стесняясь своей наготы отражающейся за стеклом для зевак. И лишь потом прошла к халату, поднимая тонкий шелк и накидывая его на себя, ощущая что даже прохладный ветер и холодный шел не могут согнать ту негу которую подарило одно легкое прикосновение. Черт побери почему он на нее так действует? Вернее, почему ИМЕННО ОН?! Ведь вокруг нее крутятся сотни мужчин, а она смотрит лишь на него. Как например сейчас, ловя его отражение в окне и наблюдая за тем как он немного сбитый со своего настроя все еще пытается предъявить на нее свои права.
- А тебя нет, - она подошла к Присту довольно близко, смотря в упор. Полы халата распахнутые, но закрывающие округлости груди невольно свисали свободной тканью вдоль тела, а ее кажется совсем не смущал ее внешний вид. Черт побери, да он видел гораздо больше чем кто-либо другой. Особенно больше, чем эта «подружка». Да и комплексами Марианна никогда не страдала. Еще с самого детства родители сумели ее убедить что ее тело, она сама это оружие, причем смертельное, для мужчин. И этой красотой стоило бы пользоваться. Что она с успехом и делала собственно сейчас соблазняя мужчины, добывая необходимую информацию и доставляя ее Линаре. Черт побери знала бы она как она чаще всего проклинает и ее и себя за то что соглашается на это. И с каждым разом все больше проклинает Клауса, который так же выступает  чаще всего причиной этих ее поступков.
- Тебя никогда нет, когда ты мне нужен, - она говорила это как-то жестко, решительно, почти с холодом, однако тело ее вместе с тем горело. Горело под его взглядом, от его молчания, оно горело и готово было сгореть дотла едва стоило бы Присту прикоснуться к ее коже даже так мимолетно как он это сделал в гостиной, едва коснувшись ее спины. Однако крик души, ее потребность в нем кричали громче и перебивали ее разум, заставляя говорить то, что она говорила. Играла ли она с ним? Кажется это было неосознанным. Она как будто испытывала и его и себя на прочность. Она злилась, но уже не за испорченного ухажера, а за то что его действительно все чаще не было рядом когда она хотела его прикосновений, его близости, его подчиняющих поцелуев. Знал бы он как она жаждала сейчас чтобы его губы просто прошлись по ее шее мелкими поцелуями, заканчивая вереницу где-то в районе острого ушка.
На щеках загорелся легкий румянец, а губы пылали вдруг кажется вспомнив тот самый поцелуй в салоне машины. Она вдруг ощутила под его взглядом себя вновь весьма неловко, а желание скользнуло одновременно с ним вдоль тела, задерживаясь в одной весьма ощутимой точке от которой вдруг захотелось плотнее сжать бедра и запахнуть халат лишь бы скрыть все это от испытывающего и проникновенного взгляда темного. Она все же переступила, скрещивая ножки и тем самым пережимая в себе этот всплеск желания. Глубокий вдох  и она невольно тянется к косяку чтобы опереться на него ладонью все еще смотря в упор на полностью одетого Клауса.
- Зачем ты пришел сейчас? – проговорила она шепотом, почти примирительно смотря на мужчину, правда через какое-то время все же отпуская взгляд и вытягивая из его ладоней бокал чтобы допить остатки содержимого то ли для храбрости то ли просто чтобы поставить точку в этом ленивом попивании напитка.  Язычок скользнул по губам собирая остатки виски, а она лишь сменила положение, так же прижимаясь плечом к косяку и просто не находя в себе сил отойти от него.

Отредактировано Марианна Шарде (07.06.2014 18:15:21)

Это то что называется опьянением. Полное и всепоглощающее влечение и отдача чему-то одному. А вернее кому-то одному. Она готова была отдаваться целиком и полностью без остатка лишь ему. Да, секс был. Было много секса. Чуть ли не 24 часа в сутки. И она черт побери любила секс, раз соглашалась на нечто подобное, как сегодняшним вечером. Но одно дело тупо сношаться чтобы просто удовлетворить себя и свои потребности и совсем другое отдаваться полностью мужчине, принадлежать мужчине и позволять ему владеть тобой и ситуацией в целом.
Да, он был не свободен, да у него была семья и все эти факторы, включая и те, кто был его родственниками – заставляли Марианну лишь больше тянуться к нему. Как будто запретный плод был действительно сладок. И в то же время в мужчине была та неизведанная сила, которая буквально влекла ее как мотылька на огонь. И она раз за разом плевала на принципы, честность, гордость и другую чепуху которой хвасталось человечество обосновывая свои логичные и правильные поступки.
Она не относила себя к правильному с самого начала совей сознательной жизни. Однако усиленно цеплялась за это оправдание когда думала о том, что ей необходимо просто поставить точку на всех общениях и отношениях с Пристом. Он никогда не будет полноценно ее. И даже если он в большей степени тянулся к ней. Пускай на 60 или даже 70 процентов был ее, на остальные проценты он принадлежал Мадлен и своим сыновьям. И с этим приходилось мириться. Приходилось плевать на свои мечты и желания. Приходилось забывать о том кто она и как она привыкла ценить свою свободу. И когда вот это «приходилось» становится костью в горле, приходит момент что она вдруг решает поставить точку, стремиться ее ставить. И даже ставит… Но стоит ему только появиться просто на горизонте, в зоне ее видимости и тем более досягаемости… Как все летит к чертям. Как сейчас…
Она лежала на прохладных простынях наблюдая за тем как он довольно безразлично поднимается и протирает влажное тело, не желая тратить пока что время на душ и кажется еще готовый ощущать на себе и ее запах и запах страсти и желания который до сих пор витал аурой вокруг них. Ничего не успокоилось. Просто немного утихло. Как будто та доза которая так и манила к себе наконец была принята и притупила и боль и желание, но рисковала так же быстро вернуться весьма и весьма легко.
Она наблюдала за тем как он уходил. Становилось одиноко и как-то тоскливо. Такое состояние одолевало ее каждый раз когда он уходил от нее. Но пока он не торопился одеваться, а прохаживался все так же обнаженный по ее квартире. Стоило ему скрыться в дверном проеме, как девушка буквально упала на подушки, устало выдыхая. Дурацкое ощущение ревности, озлобленности и обиды, а еще пустоты которую просто необходимо заполнить порой. Но явно не алкоголем…
Вино вливалось в бокал с легким журчанием, но она смотрела не на бокал, а на Клауса. Полностью обнаженный он был в одном из тех ее любимых сочетаний которые она любила исследовать. Второй его образ который буквально сводил ее с ума: деловой вид в костюме, который так безжалостно хочется сорвать с него. Как например некоторое время ранее.
- Да, она попросила снова, - спокойно ответила она. Да и смысл было врать. Она и так кажется доказала ему что к нему ее тянет гораздо сильнее чем к тому сальному типу. Марианна села, закрепляя простыню на груди и создавая такое импровизированное платье. Светиться перед окнами совсем не хотелось сейчас. Она принадлежала только ему, а не каким-то вуайеристам за окном.
- Считай что это был весьма перспективный партнер, с которым велись переговоры, - проговорила она на выдохе, как-то уставше, уже предполагая что скажет и как поведет себя Клаус. Скандал сейчас был нужен в последнюю очередь. – Как бы то ни было, это был мой законный свободный вечер, на который ты кажется имел свои планы, - учтиво заметила она, вспоминая что у Клауса действительно были свои планы на тот момент когда планировалась встреча с тем типом.

-  В какой момент, прости? Когда ты пытался его переехать или когда вырывал меня из его рук? – сарказм, такой сарказм. Однако, кажется, к этому они оба привыкли. Она привыкла реагировать так порой на его фразы, больше потому что хотелось до сих пор независимости. Той простой и легкой независимости, которой в свое время добивались женщины, и, кажется, до сих пор не добились. ВО всяком случае, она всегда и со всеми ощущала свою независимость, но только не с ним. С ним она испытывала ту низменную зависимость, которую люди называют наркоманией. Она действительно ощущала, что он влияет на не как наркотик, от которого так трудно отказаться.
А как бы было просто, если бы он был свободен. Если бы не было жены и детей, если бы он не хватался за свою семью при любом удобном случае. Как будто это была панацея или спасательный круг в море. Он каждый раз держался за него гораздо сильнее, чем за нее. Это било по мозгам, било по осознанию. Это раздражало и заставляло опускать руки. Злило, вызывая желание поставить точки над «и» раз и навсегда и в то же время вновь и вновь заставляло возвращаться к исходному положению вещей. Знал бы он, что из-за него она не может завести нормальные отношения, которые могли бы ей помочь избавиться от этого навязчивого состояния. Боже.. ей было просто необходимо спасение от него…
Марианна, прикрыла глаза, ненадолго откидываясь поудобнее на подушки, обнимая тонкими пальцами бокал вина, стараясь его не расплескать. Она действительно устала за сегодняшний день. Устала от взаимной ревности и постоянных разборов полетов. Хотелось просто покоя, хотелось просто проснуться рано утром в его объятьях и не бежать закрывать дверь, а как можно больше задержаться рядом.
- Зачем тебе все это? Зачем тебе я? Зачем ты приходишь каждый раз, словно ты хозяин, доказываешь свое право на меня и в то же время каждое утро уходишь, так как будто ничего не волнует? - она открыла глаза и повернулась, смотря на этого прекрасного мужчину. Черт возьми, отрицать было трудно, что ее влекло его тело и его обнаженный вид рядом с ней на кровати, заставлял вновь внутри что-то подрагивать. И хоть голос предательски дрогнул на последних словах, все же взгляд казался серьезным, упрямо смотрящим на мужчину. Она и сама не могла объяснить, почему она поддавалась каждый раз ему, однако его она спрашивала об этом.
- Забудь, - как-то разом быстро она отмахнулась от этих мыслей и вопросов и вновь прикрыла глаза, о чем-то раздумывая и поднося бокал к губам. Остатки гордости и упрямства давали знать, хоть и слабо. Она уже проиграла перед ним. Она уже сдалась ему, так зачем теперь спрашивать про то зачем все это нужно… Она сама согласилась когда-то давно, сама поддалась искушению, кажется, совершенно не подозревая, чем это может все обернуться.
Глоток и хорошее вино стало как-то неожиданно горчить, от чего девушка лишь поморщила нос отставляя бокал на тумбу рядом. Шарде потянулась, вытягиваясь на кровати и обнажая свое изящное тело. После тяжелого дня и шикарного секса, было все-таки как ни крути, приятно нежится в кровати. Настолько приятно, что вставать и двигаться не хотелось совсем.  Она знала как на него влияет ее тело, она знала как она влияет на него и сейчас кажется наслаждалась тем, что мужчина лениво наблюдал за ней и ее ленивыми кошачьими движениями.
- Мне возможно потребуется уехать на неопределенный срок, - сейчас кажется она проверяла его. Говоря эту фразу, она будто желала что-то услышать, увидеть, почувствовать. Что-то, что убьет ее угрызения совести и гордости. Что-то что заставить поверить в то, что мужчине не все равно на нее и на это положение вещей в котором они оказались.  Ресницы опустились , но она продолжала наблюдать за ним. Вернее она прислушивалась к его дыханию, голосу, к его движениям. Сумасшествие… Но такое сладкое и желанное…